Мак оглянулся. Позади него сидел мужчина средних лет, хорошосложенный и со здоровым румянцем на щеках. Маку показалось, что он где-то виделэтого человека. Вглядываясь в умное, интеллигентное лицо с тонкими чертами, Маквстретил прямой, проницательный взгляд незнакомца – и вздрогнул, догадавшись,кто он.

– Фауст!.. – воскликнул Мак.

– Да, – ответил тот. – А ты – наглыйсамозванец!

– Ш-ш, тише! – раздался недовольный голос спереднего ряда. – Представление уже началось.

В это время на сцене Эдвард Аллейн шагнул вперед, сорвал сголовы шляпу, взмахнул ею в воздухе и принял эффектную позу.

– Я поговорю с вами позже, – сказал Мак Фаусту.

– Ш-ш! – снова послышалось с переднего ряда.

Хор уже закончил пролог. Эдвард Аллейн, облаченный втемно-красный стихарь с большим позолоченным крестом на груди, начал: «Во тьменочной лишь Ориона свет…»

– Нам не о чем разговаривать, – процедил Фаустсквозь зубы. Ты сейчас же уберешься отсюда прочь. Дальше действовать буду я!

– Ни за что, – ответил Мак.

Неизвестно, чем кончился бы этот спор, если бы он происходилгде-нибудь в другом месте; но здесь, в театре, потревоженные зрители, которыммешали смотреть пьесу, стали громко негодовать:

– Тише! Не мешайте слушать!

– Заткнитесь, черт вас побери!

– Да замолчите же наконец!

Им пришлось замолчать: ни один из них не решился устроитьпубличный скандал; ни одному из них не хотелось, чтобы их тайна была раскрыта.Каждый выпрямился в своем кресле, украдкой бросая на противника недоверчивые,враждебные взгляды. Маргарита и Елена, сидящие рядом с ними, наклонились каждаяк своему спутнику и что-то тихо прошептали – они упрашивали двух мужчинуспокоиться и не поднимать шума.

Представление продолжалось. На сцену вышли актеры вразноцветных костюмах и масках, представлявшие Семь Смертных Грехов, с которымиФауст должен был вести диалог. Впоследствии к ним присоединилось еще несколькоактеров, изображающих демонов.

Мысли со страшной быстротой проносились в голове Мака,обгоняя одна другую. Он пытался разгадать, что на уме у его врага, и обдуматьсвои дальнейшие действия. Пока ему было ясно только одно: он получил больше,чем ожидал; значит, и терять ему придется больше. Тогда, в далеком Кракове, вкабинете знаменитого алхимика Фауста, чье имя он столь беззастенчиво присвоил,Мак и представить себе не мог, как высоко вознесет его судьба. И вот теперьперед ним появился сам доктор Фауст, требуя, чтобы он убирался прочь с тогоместа, которое по праву принадлежит ему. Человек, сидящий в кресле на заднемряду, – настоящий Фауст. Но какое дело до этого Маку? Его собственнаясудьба для него гораздо важнее, чем судьба краковского профессора алхимии. Еслиуж всемогущему року было угодно, чтобы он стал Фаустом, значит, тот, другойФауст – не более Фауст, чем он сам! Он не имеет никакого права на это имя!

Но оставалась еще одна проблема. Нужно было как-товывернуться из той неловкой ситуации, в которую он попал. Иметь за своей спинойтакого сильного противника, как Фауст, было весьма опасно. Во что бы то нистало нужно узнать, что у него на уме, и вынудить его сделать первый шаг. ЕслиФауст выгонит его сейчас, ему крышка! Он снова останется ни с чем.

Преимущество!.. Надо получить преимущество в состязании сдоктором Фаустом!.. Но как это сделать?..

Шевельнувшись в своем кресле, он почувствовал у себя подлоктем что-то твердое – волшебное зеркало!

Вот та вещь, которая была ему нужна! Заглянув в него, можноузнать будущее. Зеркало подскажет ему, как победить Фауста.

Он осторожно вытащил зеркало из замшевого футляра, морщасьот противного звука, который издавала ореховая скорлупа под подошвами егобашмаков.

– Настоящее свинство, – шепнул онМаргарите. – В каком ужасном состоянии они держат этот театр!

Теперь волшебное зеркало лежало у Мака на коленях. Но кактолько Мак опустил голову, чтобы посмотреть в него, на сцене что-тозагрохотало, словно гром. В черном облаке едкого дыма и блеске багровогоадского пламени появилась высокая фигура демона. Мак уже привык к таким сценам,и происходящее ничуть не пугало его. Мефистофель, одетый в элегантный вечернийкостюм, подошел к самому краю сцены и окинул взглядом зрительный зал.

– Зеркало! – громко воскликнул он, заметив Мака.

– Да, я достал его! – закричал Мак в ответ. –Не волнуйтесь, оно у меня!

– Разбейте его!

– Простите?..

– Уничтожьте его! Немедленно! Это приказ! Только чтовышло новое постановление! Если вы заглянете в него, то наш договор с вамибудет аннулирован! Вы не имеете права знать будущее – это нарушит чистотуэксперимента, и результаты будут признаны недействительными.

По театру пронесся приглушенный ропот. Какая страннаяинтермедия! Сюжет пьесы становился все более запутанным. Дамы подносили к лицунадушенные букетики цветов, сжатые в грязных руках, обтянутых лайковымиперчатками. Громко трещала ореховая скорлупа под грубыми башмаками и сапогами.В общем нестройном шуме отчетливо слышалась одна низкая нота – зловещий звук,предвещающий катастрофу. Все сердца бились учащенно; каждую секунду можно былоожидать неожиданной, кровавой развязки.

Пора убираться отсюда, подумал Мак. Встав со своего кресла,он пошел к широкому проходу меж рядами – лучшего места нельзя придумать, еслипридется спасаться бегством. Маргарита последовала за ним.

Возможно, мнение, что для театра всякие загадочныепроисшествия и сверхъестественные явления – обычное дело, возникло как раз вэто время; во всяком случае, премьера «Доктора Фауста» послужила наглядным томуподтверждением. В зале поднялась паника. И было из-за чего! Один из зрителей –не такой простак, как это казалось на первый взгляд, – пересчитал людей насцене и, заглянув в программу, обнаружил, что оно не совпадает с указанным вней числом актеров! Он тотчас же поделился своим открытием с остальными:

– На сцене восемь демонов! А в программе написано, чтоих должно быть семь…